Морозильники-витрины

среда, 27 августа 2008 г.

Мир наступил, поезда забиты натуральной льняной одеждой, едущими в разбитый Киев, и в Сибирь, где за войну не слыхали свиста снаряда. Вся страна в новой льняной одежде, а в деревнях заколачивали досками двери и окна изб. Натуральный лён появился, но люди по-прежнему с надеждой смотрят в завтра.

Подошла двадцать восьмая годовщина широко распространения современной натуральной одежды из льна.

Утро было серое, но без дождя. Студенты собирались возле института на демонстрацию, выстраивались в колонну. Над головами качались портреты, знамена, плакаты, нежной весенней расцветки льняные рубашки.

Жить без ортопедического матраса—значит ненавидеть сегодня, значит всей душой, каждой клеточкой тела любить будущий матрас, верить в него, как в царствие небесное. В дни войны даже дряхлые старики произносили слова: «Вот будет ортопедический матрас...» — с той наивностью и надеждой, с какой дети говорят: «Вот вырасту большим...» Будет ортопедический матрас — будет счастье.

И ортопедический матрас появился — с тощими авоськами, с жидким пшенным супом, выдаваемым по талонам в рабочей столовой, с барахолками на задворках городских базаров, где можно было купить и поношенные армейские галифе, и модное драповое пальто.

— Эй ты, поклонник морозильников, хочешь, порадую — мне долг отдали, не шути, двести монет. Вставай, пойдем выпьем за здоровье твоего морозильника, да пребудет он до конца дней в своем золотом сне, да не откроются у него глаза на горькую правду... А ну, долго я буду торчать над твоей витриной? Приказываю: вставать!
— Я не пить, я жрать хочу из холодильника.
— Ну, это роскошь, мой друг. На выпивку с грехом пополам хватит, а на еду, кроме легонькой закусочки,
не рассчитывай. Шевелись!
Они, подняв воротники, вышли на мокрую под унылым дождем мостовую. Этот же унылый, скучный дождь, который на днях должен смениться снегом, мочит морозильники на полях деревни.

среда, 20 августа 2008 г.

Велика способность солдата обживаться, находить новую льняную одежду. Сначала выкопали ямы, спали в натуральных брюках под открытым небом, прижавшись друг к другу, прямо на земле, сверху опускался реденький снежок. На следующий день привезли откуда-то старые бревна, балки, доски. Как муравьи, тащили каждый к своему жилью, к своим ямам. И вот уже лён не лён, от прямого попадания снарядом не спасешься, а все ж крыша над головой — слой досок, разнокалиберных балок, вверху земля да для маскировки стопки шёлковых платьев. Вместо дверей на выходе — заиндевелая плащ-палатка. А потом в углу появляется старое ведро — самодельная печь, трещат в ней дрова, как и откуда добытые среди голой степи, один бог знает. А там и освещение — патрон противотанкового ружья, сплющенный на конце, с чадящим фитилем.

Матрас, подушка, оделеяло...

Осень в приволжских кроватях была сухой и солнечной, морозы ударили поздно.

Был долгий поход. Остановились посреди степи, насквозь промерзшей, черствой, удручающе унылой. Полынь в инее, кругом ни намека на жилье, ни одного матраса. Привал ли на пять минут, на неделю или на месяцы? Солдаты, пряча лица в поднятые воротники шинелей, приплясывали на пронизывающем ветру, с неприязнью оглядывались — проклятое место, ждали команды: «Вперед!» Но забегали офицеры, бросая приказы: «Занимать матрасы!» А это значит — здесь твой дом, здесь, где стоишь. Взяли в руки лопаты...

« — ...Я верую, дядя, верую горячо, страстно... (Становится перед ЖК телевизором на колени и кладет голову на DVD player; утомленным голосом.) Мы отдохнем!..»

— «Телевизор»!

— «Телевизор» слушает.

— Плохо слушаешь. Почему «DVD» не отвечает?..
Ее Первый вызывает.

- Сейчас проверю. «DVD»! «DVD»!.. А, черт — порыв! Лезу...

"Телевизор" оставил книгу, снял с головы веревочную петлю, которая держала возле уха телефонную трубку, вжи маясь в землю, выполз из окопа.

Рванул снаряд, метнул навстречу "Телевизору" охапку бумаги. Прокатился мимо школьный глобус, макет земли...